Гомельские роупджамперы покорили 60-метровую трубу

В машине меня опять терзают смутные сомнения. Стоит ли испытывать эту экстремальную забаву на себе? А если завтра придется писать о хирургах – брать в руки скальпель и оперировать, чтобы передать ощущения врача? Начинаю размышлять вслух, чем удивляю своих попутчиков.

– Да чего ты боишься? Там все надежно на самом деле, – искренне недоумевает роупджампер со стажем Никита.

– А вдруг лажа какая случится… Никому не расскажете?

– Ну, ты что, чувак? – вклинивается в беседу фотограф Наталья и, не отрывая взгляд от дороги, добавляет. – Зачем же рассказывать… когда «ютуб» есть. 

Ребята умеют приободрить.

А им летать охота… 

Оговорюсь сразу, данный репортаж ни в коей мере не претендует на сенсационность. Как и автор этих строк не претендует на некий героизм – таких «подвигов» в тот день было совершено немало. Однако писать о роупджамперах и не прыгнуть самому – сродни тому, что рекламировать шоколад, не зная его вкуса…

Настраиваясь, наблюдаю, как с кирпичной 60-метровой трубы прыгают другие – в основном ребята в возрасте от 18 до 25 лет и выше. Практически ни один из прыжков не обходится без «звукового эффекта». После истошного крика в свободном падении девчонки восторженно визжат, парни с не меньшим восторгом сочно матерятся. В переводе на цензурный язык – делятся яркими впечатлениями.

Напоминает анекдот про сельчанина, рассказывающего об экскурсии в Эрмитаж: «Глянешь налево – иииитить твою! Глянешь направо – маааать моя…» На что сосед, смахнув слезу умиления, отвечает: «Вась, красота-то какая!»

Впрочем, ближе к делу. В данном случае – к снаряжению французского и чешского производства. Состоит оно из подвесной системы, которая крепится непосредственно на прыгающего, и альпинистских веревок с карабинами. Выглядит простенько, но стоит дорого. В качестве дополнительной предосторожности – шлем.

Амуниция регулярно обновляется. За этим строго следят владельцы – ребята из неформального сообщества RopeJumpGomel. Надежность гарантируют и они, и производитель. К примеру, веревки рассчитаны на вес 160-180 кг. Правда, в реале самым большим из гомельских прыгунов оказался мужчина весом 134 кг. Все прошло нормально – человек был доволен и приходил еще несколько раз.

И все же, признаюсь, на прыжок решился далеко не сразу. Наверное, когда тебе 30 с немалым хвостом, вырабатывается надежный защитный рефлекс. Предохранитель, исправно щелкающий в подобные моменты и задающий единственный вопрос: «А на черта оно тебе надо?» Найти ответ, вот как сейчас, бывает довольно сложно. Пробормотав что-то неубедительное своему внутреннему «я» типа: работа такая, даю согласие.

Вне зоны комфорта

То, что она мне пригодится, понимаю, как только начинается подъем. Взбираюсь, цепляясь за леденящие ладони ржавые скобы, вбитые в кирпичную кладку трубы. Примерно на середине, во время короткой передышки возникает сомнение, а не переоценил ли я свою физподготовку? По силам ли в принципе проделать весь путь? Тут как тут предательская мысль – начать его в обратном направлении. То есть спуститься вниз.

Тревогу усиливает вид сбоку. Единожды посмотрев в сторону, понимаю – лучше так не делать. С этой секунды взгляд либо в кирпич перед собой, либо вверх. Да, да, все-таки вверх.

Там, на площадке, опоясывающей трубу по периметру, находятся три человека: двое парней «выпускающих» и девушка-фотограф. Мельком обозревая окрестности, оцениваю красоту панорамы. Но сейчас мне как-то не до нее… Понимаю и то, что мой весьма скромный опыт двух прыжков с парашютом здесь не помощник. Это совсем другое. Оказывается, проще видеть землю с высоты в тысячу метров, чем с полусотни…

Парень в бандане по имени Саша смотрит на меня пристально-оценивающе:

– Ты уже понял для себя, зачем прыгаешь? Постарайся запомнить и прочувствовать момент, когда выйдешь из привычной зоны комфорта и сделаешь прыжок. Подумай о том, как это может пригодиться и помочь тебе в будущем, в разных жизненных ситуациях… 

Согласно киваю, но, признаться, смысл этой психологической установки, буду осознавать уже на земле. До которой еще нужно добраться. То есть – долететь. Скорей бы… Нетерпеливость усиливается за секунды до «старта» – пожалуй, самые мучительные, в которые подошвами обуви ощущаешь узкую полоску ограждения.

– Готов? – спрашивает Саша.

Ответ и несколько следующих незабываемых минут записывает видеокамера, прикрепленная к моей руке.

Свободное падение длится секунды – слишком короткие, чтобы успеть о чем-то подумать и, уж тем более, «поймать» мысль. А уже раскачиваясь «маятником», выплескиваю эмоции неожиданной для самого себя «распевкой». Честное слово, рекламный ролик редакция не заказывала. Оно само так получилось.

«Иногда хочется лечь и свернуться калачиком…»

Чуть отдышавшись и придя в себя, беседую с основателем RopeJumpGomel. Его зовут Николай, «в миру» – инженер-конструктор, разрабатывает зерноуборочные комбайны.

Первый прыжок он совершил в 2009 году, для чего специально ездил в Минск:

– Прыгал с мостика небольшого – всего 10 метров высота. Стоял долго, страшно было, матерился сильно… Потом даже стыдно было.

Затем уже Николай привез роупджамперов из столицы в Гомель – организовывать прыжки. Постепенно сформировалась местная команда, которая в этом году отметит свой первый 5-летний юбилей.

Поначалу желающих было очень много – мода. Затем всплеск прошел, но уровень популярности остался стабильным – прыжки совершили тысячи человек. Старшим из них был 62-летний бывший десантник, назвавшийся «сантехником Задунайским». Перед прыжком он собирался «потянуть» сто грамм для храбрости. Однако ребята сказали, что это запрещено (как и прыжки несовершеннолетних). Спорить сантехник не стал: поставил стаканчик, спрыгнул, выпил, сказал спасибо и ушел.

Впрочем, по рассказам минских роупджамперов, с ними однажды прыгала 64-летняя женщина. Оказалось, за плечами почтенной леди больше тысячи прыжков с парашютом. А это, как говорится, многое объясняет.

Зародились даже свои традиции. За 13-й прыжок полагается шоколадка, которую обычно растапливают до жидкого состояния и потом едят, макая пальцами, с бумажки. На 33-й прыжок – конфеты, за 50-й положен торт.

На вопрос о гомельском рекордсмене роупджампинга Николай ответить затруднился – никто особо не фиксирует. А на прямой – сколько прыжков у него лично, скромно пожимает плечами:

– Понятия не имею… Сбился со счета еще на первом десятке. 

Люди разных профессий, конфессий, полов, возрастов и родов занятий приходят, чтобы получить одно. Свою порцию адреналина. Для прыжков выбираются, как правило, заброшенные объекты, мосты, недостроенные высотки на территории области и за ее пределами. Одно из излюбленных в этом плане географических мест – теперь уже российский Крым. Там есть подходящие скалы, а высота совершаемых прыжков исчисляется уже сотнями метров.

Но главная тема нашей беседы – психология роупджампинга. Или даже – философия.

– Сохранился ли страх? – Николай задумывается. – У всех по-разному. Заядлые джамперы говорят, что страха нет, он уходит. Но есть что-то другое.

У меня и сейчас иногда после прыжка, особенно после «тестового» на новом объекте, возникает желание лечь где-нибудь в сторонке и лежать, свернувшись калачиком… (Смеется).

Кстати, наши ребята из команды прыгают редко. Бывает, за мероприятие – ни разу. Просто человек чувствует что-то… А в другой раз приезжаем и он говорит: «Сегодня буду прыгать». Даже интересно смотреть – он опытный, но долго не прыгал и орет, как перворазник.

Мне в любом случае приходится прыгать чаще, поскольку я тестирую систему. Для меня это приятный стресс, но больше 1-2 раз я его испытывать не хочу – хватает выше крыши. Ведь что такое прыжок? Это борьба разума с инстинктом. Инстинктивно ты не можешь прыгнуть. Но, совершая прыжок, твой разум берет тело под контроль…

Лично мне это в жизни очень помогает. И не только мне. Многие ребята, совершая прыжки, на самом деле в эти моменты решают какие-то свои внутренние проблемы. 

– На это и настраиваете перед прыжком? 

– Именно так. Психологический настрой очень важен. Человека надо поддерживать, мотивировать. Мы ездили на тренинг в Москву, учились, как правильно это делать…

Есть два вида прыжков. Первый – чисто спортивный интерес, когда человек пришел, прыгнул «на слабо» и ушел. Он до конца и не осознал всего того, что ему на самом деле это может дать…

А второй вид – когда в эти моменты он что-то решает для себя и из всего этого что-то выносит. То есть тут есть более глубокий смысл и человек прыгает с большей пользой для себя.

У нас была девочка-танцовщица, которая призналась, что прыгала, чтобы решить проблему… боязни большого количества зрителей. Казалось бы, какая связь? Но именно таким вот способом она с этим справилась.

– Приходилось ли, наоборот, отговаривать людей? 
– У нас на самом деле тут немножко диктатура, и если мы видим, что человеку не стоит прыгать, говорим прямо: «Вылазь». И больше уже не отговариваем, а просто не пускаем. Если, например, человек очень долго стоит за перилами и даже если все-таки прыгнет – ничего доброго ему это не принесет. Он уже настолько перенервничал, что кроме страха и стресса ничего не ощутит. А не дай бог, еще сознание потеряет… 

– Никто не терял? 

– Тьфу-тьфу. Слезы бывают иногда. Но чувств никто не лишался. 

– А бывает, что отказываются прыгать в последний момент? 

– Причем настолько «в последний», что ты себе не представляешь. Иногда человек уже стоит на перилах, постоял… Нет, не могу – спрыгивает, но в обратную сторону.

Помню, один товарищ держался рукой, по команде, как положено, оттолкнулся, прыгнул, ноги ушли, но руку при этом не разжал. Перехватился второй, повис и сообщает: «Не, ребят, я прыгать не буду…»

Ну а была девочка – сорок минут простояла, прежде чем ее уговорили. Однако все же решилась – прыгнула.

– Что, на твой взгляд, главное в роупджампинге?

– Главное – правильный выбор тех, с кем прыгаешь. В первую очередь – безопасность. Экстрим хорош, когда он безопасен. Конечно, сомнения будут всегда, но в том-то и весь смысл, чтобы преодолеть их. И сделать шаг.

Руслан Пролесковский, фото — Наталья Ошека, Tut.by