Метафизика города, или Современники о старом Гомеле

В последние годы историки бьют тревогу по поводу сноса уникальных деревянных домов постройки конца XIX — начала XX века, утверждая, что именно они создают неповторимый облик Гомеля. “ГП”, на страницах которой эта тема поднималась неоднократно, продолжает держать её на контроле. Редакция предоставила возможность историкам и архитекторам собраться вместе за круглым столом, чтобы детально обсудить проблемы по сохранению историко-архитектурного наследия Гомеля.

Маликов: Историки не раз высказывали мнение о том, что в Гомеле кроме дворцово-паркового ансамбля есть потенциал для развития туризма. Иностранцы, для которых я неоднократно проводил экскурсии по городу, говорили, что больше всего их заинтересовал наш парк и самобытные деревянные дома с резным декором. Очень важно сохранить их.

Литвинова: Полагаю, что нам нужно говорить не только о деревянном зодчестве. Есть же и каменные одноэтажные постройки. Поэтому следует обсуждать старинные дома усадебного типа, в том числе и деревянные, украшенные резьбой и ковкой.

Кривошеев: Все мы говорим об одном и том же и хотим одного и того же — сохранения историко-культурного наследия. Вот вы произносите слово “надо”. Все мы понимаем, что надо. И с этим никто не спорит. Вопрос в том, какую площадку для этого выбрать? Я представлял сейчас, что это должно быть в Залинейном районе, найти бы там большой квартал и создать на его базе чисто деревянную застройку.

Усенок: Возможно, навлеку на себя недовольство, но все-таки скажу, излагать идеи легко и даже захватывающе. Но может историки внесут свои предложения по конкретной реализации данного проекта, ведь речь идёт о больших финансовых вложениях. Со стороны кажется, будто историки предлагают свою концепцию сохранения памятников деревянного зодчества, а власти категорически против и даже противодействуют претворению этой концепции в жизнь. На самом деле это не так. Уже два года мы разрабатываем генеральный план развития города на ближайшие 20 лет. Как раз при его детальном обсуждении рассматривалось предложение присутствующих здесь историков. Но при реализации этой концепции возникает множество проблем. Начнем с того, что на сегодняшний день на территории Гомеля только 164 дома признаны памятниками архитектуры и культуры на законодательном уровне. Мы проанализировали этот список, в нём есть только три памятника именно деревянного зодчества. Маликов же, насколько мне известно, предлагает взять под охрану более 70 деревянных домов. По указанию городских властей уже полтора месяца проводится скрупулезная работа по исследованию их технического состояния. Некоторые из этих домов наверняка имеют несущие конструкции, которые реставрации или восстановлению не подлежат. По завершении этой работы городские власти будут ходатайствовать перед областной вертикалью о присвоении отобранным объектам статуса историко-культурного наследия, после чего этот вопрос уже будет рассматриваться на республиканском уровне.

К слову, в проекте детального плана реконструкции центральной части города с регенерацией исторической застройки, который разрабатывал институт БелНИИ градостроительства ещё в 2005 году, предложена площадка в квартале улиц Пролетарской — Гагарина — Комиссарова и Ильинского спуска для размещения так называемого Города мастеров с деревянной застройкой. С пешеходной зоной, музеями, кафе, словом, в ней запланировано всё, что может привлечь туристов. Рассматривается и вторая площадка для этих целей — в районе улиц Лепешинского и Крупской.

Скидан: Предложение по сохранению квартала старой застройки как раз в пределах Спасовой Слободы была ещё, насколько я помню, в 1987 году. В «ГП» вышел материал «Разрушить и сохранить” Владимира Литвинова, в котором эта идея воспринималась как фантазийная. Хорошо, что сегодня она очерчивается определёнными чертами и что есть возможность обсудить это с архитекторами. Мы, историки, предлагали расширить границы Спасовой Слободы, как это и было исторически: улицу Плеханова сюда включить и Боярскую (теперяшняя Баумана). Такая идея кажется мне реальной. Использовать площадку по улице Лепешинского, на наш взгляд, нецелесообразно.

Литвинова: Давайте вспомним, почему в 1987 году начала звучать тема охраны на государственном уровне Пролетарской и других улиц, примыкающих к дворцово-парковому ансамблю? В первую очередь для того, чтобы по-особенному преподнести этот важный для города памятник архитектуры. И эти улицы, и Спасова Слобода являются буфером между дворцово-парковым ансамблем и шумным техническим городом. Так что выбирать другую территорию для того, чтобы создать какую-то реконструкцию исторических застроек усадебного типа, наверное, было бы, по меньшей мере, нелогично.

Кривошеев: Я не противник наследия. Но давайте начнем с того, что мы сейчас обсуждаем сохранение не памятников, а существующих старых домов. Я убежден на 90 процентов, что они никакие не памятники и никогда ими не будут. Ну не повезло нашему городу! Сожгли его немцы дотла. Нам в наследство досталась в основном послевоенная постройка. Взять хотя бы два барака по улице Пушкина. Они строились для расселения народа, их только ткни, и они развалятся. Чтобы привести такие постройки в порядок, нужны колоссальные средства. Это первое. Второй момент. Если мы будем цепляться за старое, то у нас ничего не получится. Есть масса примеров в мире, когда города были полностью перестроены: Лондон, Москва. Наполеон полностью перестроил Париж. После войны в Минске не стали цепляться за старину, расширили проспекты. К примеру, в Астане создали национальный шарм, построив современный центр в виде шатра. Я не говорю, что всё надо сносить, но не стоит забывать о том, что город должен развиваться, это живой организм. А пока что мы пытаемся искусственно притащить историю. Уникальные наличники? Ну соберите вы их где-нибудь в одном музее. Уверяю вас, никто не пойдет смотреть на все это. Я был в Нижнем Новгороде, там стоят добротные каменные 2-этажные купеческие дома, но там нет современного города. Сейчас вот взялись за их снос.

Маликов: Мы затронули ключевой момент — что является памятником. Вот вы говорите, что весь Гомель во время войны был разрушен. Тогда почему каждый год в городе сносятся дореволюционные постройки? Что касается деревянных домов: если они не включены в официальный список, еще не означает, что они не являются памятниками архитектуры. Вот вы говорите, никто не поедет смотреть. А я со всей ответственностью утверждаю — будут смотреть! После экскурсий по городу американцы, немцы, поляки, чехи и другие туристы ходят ещё фотографировать деревянные дома со ставнями и резьбой. У нас, гомельчан, есть такой комплекс: “Нет у нас ничего, все уничтожено во время войны”. Да мы попросту не обращаем внимания на цвет асфальта под ногами, потому что каждый день ходим по нему. Конечно, можно приводить примеры типа Астаны. Но это богатый город, и если бы была альтернатива — сносить наши деревянные дома и возводить на их месте такие фантастические здания, как в Астане, то еще можно было бы нам, историкам, задуматься. Но ведь у нас сносятся деревянные дома, которые являются историческим лицом города, чтобы на их месте выросли типовые бетонные или кирпичные коробки.

Мельников: У стороннего наблюдателя за нашей дискуссией сразу же возникнет стереотип хорошего и плохого полицейского. Исполнительная власть — плохой полицейский, историки, общественность — хороший полицейский. Хотелось бы, чтобы усилия историков и исполнительной власти служили одной важной идее: придать городу новое звучание, улучшить его, чтобы удивлять туристов. Полагаю, что не надо замыкаться только на деревянном зодчестве — зону надо формировать комплексно. Для проектировщиков это титаническая работа: создать среду, которая будет работать, действовать, посещая которую, и местные, и приезжие будут отдыхать, обогащаясь духовно. Так вот, деревянное зодчество, я это подчеркиваю, должно быть частью этой зоны, её изюминкой. Когда появятся конкретные дома-претенденты на придание им статуса памятников историко-архитектурного наследия, тогда можно будет и определиться — эти усадьбы можно оставить на прежнем месте или следует перенести на другую площадку. Нужно разработать планировочную схему зоны рекультивации, реконструкции. Работа эта длительная и поэтапная и она, вероятно, выльется в какую-то городскую программу. Пока что мы движемся в правильном направлении, начиная с исследования домов, предложенных историками, для того чтобы в дальнейшем придать им статус архитектурных памятников. По поводу площадки для их размещения, думаю, придём к единому мнению: время расставит свои приоритеты.

Литвинова: Зачем нужно создавать что-то новое, выдуманное, если уже есть своя исторически сложившаяся для этого среда? Ведь очевидно, что территория, примыкающая к дворцово-парковому ансамблю, не решена. Сейчас она представляет собой неорганизованную зону, которую просто необходимо подкорректировать, исходя их тех идей, которые сегодня высказываются. Следует сделать ее целостной, гармоничной. Дворцово-парковый ансамбль с одной стороны омывается рекой, на берегу которой он и был создан. С северной стороны от него — бывшее дворянское гнездо: улицы Баумана, Билецкого, Охотничий домик. Перед дворцово-парковым ансамблем — площадь и деловая часть города. А южная часть исторически складывалась как Спасова Слобода и именно там место рядовой одноэтажной жилой застройке. Это действительно создаст целый комплекс, исторически оправданный. Если же южную сторону застраивать неизвестно чем, то целый кусок территории просто выпадет из общего исторически сложившегося ансамбля. Кстати, к реализации этого проекта можно привлекать студентов БелГУТа. И такой опыт уже есть. Ребята показали нам, как можно реализовать выставочный комплекс на примере дома № 19 по улице Пролетарской. Мыслят они неординарно. К тому же это была бы некая экономия в проектировании. Да и духовно-моральный аспект для города очевиден: приобщившись к такому великому делу, молодые люди будут по-другому относиться к своей истории.

Маликов: Работа со студентами в этом направлении ведётся. Каждый год студенты-выпускники разрабатывают свои дипломные проекты регенерации территории, окружающей парковую зону. Это творческая работа, и занимаются ею исключительно те, у кого есть такой посыл. Есть выпускники, которые готовы на безвозмездной основе помочь в реализации проекта, который мы сегодня обсуждаем. Тот же дом № 17 по Волотовской молодежь согласна своими руками разобрать и перенести по бревнышку, лишь бы сохранить его. И это не пустые слова. Будущие архитекторы, которые поработают на этом проекте, вдохновятся, и какие-то элементы нашей гомельской традиции появятся у них при проектировании современных зданий. Может, возникнет свой гомельский архитектурный стиль или гомельская школа архитектуры. Но если молодые люди будут видеть старые образцы постройки только на фотографиях, их ничему не научишь.

Скидан: Мне кажется, что так или иначе, Гомель будет современным и красивым — городом инноваций, бизнеса. Но, как сказал один авторитетный человек, умный хозяин выносит из сокровищницы и новое, и старое. Мы никогда не узнаем, какой был тот соломенный Гомель, который когда-то преобразовал Николай Петрович Румянцев. Кстати, мы не узнаем, какой был Гомель Румянцева по некоторым этим осколкам, которые от него остались. Гомель Шибуневского также дошёл до нас благодаря определенной заботе людей, а не времени, которое его уничтожало. На сегодняшний день вроде бы с тем пиететом к древности, который особенно поднялся в последние годы в нашей стране, да с тем богатством, которое дошло до нас (а это действительно уникальные вещи), нам бы задуматься и начать кропотливую работу. Но у нас осталось на это мало времени. Сразу хочу переключиться в практическое русло. Вот дом по Волотовской, 17. Вопрос о его сносе, видимо, уже решают месяцы? Как быть? Там же явно памятник архитектуры по всем критериям. В Брянске такие дома взяты под охрану еще лет 10 или 15 назад. А у нас есть возможность реализовать это? Только боюсь, что процедура признания этих деревянных застроек памятниками может затянуться, и мы в очередной раз их потеряем.

Усенок: На сегодняшний день решения о сносе постройки по Волотовской, 17 нет. Хотя есть инвесторы, которые разрабатывают проектно-сметную документацию на строительство в этом месте многоэтажного дома. Пока что мы можем ускорить вопрос по исследованию предложенных вами деревянных домов.

Маликов: Вот мы все говорим, что должно быть комплексное решение проблемы. В нашем варианте это называется — создать городскую программу. Но она может быть создана только под памятники, которые уже взяты под охрану государства. Мы же говорим о необходимости взять под государственную охрану центр города, выбрать здесь лучшие дома, освободить это место от построек, не представляющих ценности, и перенести сюда достойные дома из других районов Гомеля. Конечно, в этом месте должны быть мощеные улицы, и понятно, что это проект — не на один год, мы говорим о 10-20 годах. Но если беспокоимся о будущем облике города, значит, нужно приступать к этому уже сейчас.

Мельников: В этом разговоре мы упустили такое важное понятие, как заказчик. Тот, кто заказывает музыку, разумеется, платит деньги. Что делать проектировщикам для реализации этого проекта, будет понятно через полгода или год. Как сделать, тоже будет понятно. Конечный результат пока что в тумане, но его мы тоже можем себе представлять. А вот за счёт чего и кто конкретно будет его реализовывать — этот вопрос остается открытым.

Маликов: Реально пугает, что придёт инвестор и предложит свой проект, который далёк от сохранения старины. Я эту проблему знаю по российским городам, где историческое наследие уничтожается такими страшными методами. Наша задача — предусмотреть такую потенциальную опасность и создать условия, при которых инвесторы могли бы к нам приходить, но не для уничтожения истории, а её сохранения. Конечно, земля вокруг парка дорогая. Можно застроить эту территорию элитными домами, но почему-то город не идёт на это, понимая ценность парка, а не ценность земли для отдельно взятого бизнесмена. Почему бы точно так же не отнестись и к территории, окружающей парк? Недавно выяснилось, что ещё в 1950 году гомельский архитектор Чернышов представил генеральный план развития послевоенного Гомеля на 20 лет. Согласно этому плану в те годы предусматривался ряд скверов вдоль Сожа и территория с усадебной застройкой, размещенная вокруг парка. Эта территория ещё тогда рассматривалась как лёгкие города. Так что если строить в этих местах жилые дома, по-большому счёту проблему в городе это не решит, а вот проблему отсутствия тех самых легких создаст точно. Нужно историческую среду сохранять, культивировать, дополнять ее деталями — ковкой, фонарями, завесами…

Мельников: Инвестор — это не добрый дядя, который захочет сохранить архитектуру и вложить средства в сохранение деревянного зодчества. Это бизнесмен, который хочет вложить деньги и получить прибыль. Причём, получить её как можно быстрее. Такие проекты, как реставрация, очень долгосрочные и затратные, а прибыль — где-то там на горизонте. К примеру, мы уже имеем план реконструкции этой зоны, в которой будет построен, допустим, деловой центр, харчевни с национальной кухней, различные музеи, туристические комплексы. И если инвестор захочет вложить средства в данный проект, то для него перенести деревянный домик на указанную площадку будет сущим пустяком. Или если же этот домик признан памятником архитектуры и в проекте указано, что он останется на своем месте, тогда инвестор при каком-то масштабном строительстве будет вынужден придерживаться проекта. Так что этот вопрос должен решаться комплексно — точные просчеты, бизнес-планы, именно так нужно подходить к решению проблемы, если уж мы заговорили об инвесторах.

Скидан: Мне кажется, что от нашего взаимопонимания, от нашего рвения, от нашей профессиональности будет зависеть будущее города. Не только его индустриальный, жилищный, социальный и другие аспекты, но и культурологический — аспект городской метафизики, которая вроде бы нами не отслеживается, но на самом деле она нас формирует.

Маликов: У нас сегодня состоялась конструктивная дискуссия. Приятно, что городскими властями сама идея уже не отрицается и даже делаются попытки находить реальные возможности в том или ином виде ее осуществить. В любом случае, я верю, что это не закончится только разговорами. Потому что, когда у города появятся деньги, ему захочется иметь своё лицо. Это закономерный процесс развития всех больших городов.

Круглый стол провела Наталья Пригодич
Гомельская праўда
4 августа 2011 г.