Послесловие к «Белицкой загадке»
Мысль о написании своеобразного заключения до своих заметок возникла ещё до того, как «Белицкая загадка» появилась в печати. Дело в том, что есть загадки, которые лучше всего разгадываются там, где они родились. Поэтому я сел в автобус и поехал в то местечко, которое считал забытой уездной «столицей» 18 века.
Все 20 километров от Гомеля до Старой Белицы непроизвольно размышлял над вопросами, ответ на которые тщетно искал в старых историко-географических описаниях. Встреча со Старой Белицей дала то, чего ожидал. Но прежде чем рассказать об этом, обратимся снова к нескольким географическим названиям. В Белицкой загадке довольно выразительным стал один штрих, который будет интересным для дальнейшего изучения истории Гомеля. Теперь можно точно определить те два места, где начиналась Белица Новая. Первое — Щекотовская дача — в одной версте от берега Сожа, в районе улицы Старой (ныне — Севастопольская). Второе — Корнёвская дача — на бывшей опушке, как раз на улице Коренёвской (ныне — улица имени Склезнева).
Ещё один аспект, которого нельзя снова не коснуться. На территории Беларуси сейчас существует четыре деревни с названием Белица (в Лидском, Жлобинском, Чечерском, Столбцовском районах), четыре деревни с названием Старая Белица (в Гомельском, Светлогорском, Чериковском, Сенненском районах) и три деревни — Новая Белица (в Светлогорском, Чериковском и Сенненском районах). Есть и немного другие названия, но также родственные: Беличаны (Гродненский и Березинский районы), Беличи (Слуцкий район), Бельчица (Полоцкий район), Бельчицы (Пружанский район), Бельск (Кобринский район), Бель (Мстиславский, Шкловский, Кричевский, Дубровенский, Лиозненский районы). Все напомненные названия довольно прозрачны для топонимиста. Они восходят к диалектному слову бель, белька — «болото, где преимущественно растет березняк; болотный сенокос среди леса; небольшое болото, заболоченное, низкое место». Но это объяснение для деревень с названием Новая Белица, видимо, не подходит. Новая Белица обязательно существует рядом со Старой (смотрите карты Светлогорского, Чериковского, Сенненского районов), причём новое поселение вырастало на месте выселков из уже существовавшей где-то недалеко деревни. У Старой Белицы Гомельского района есть только одна параллель — Новая Белица на левом берегу Сожа. Но связь между ними немного иная, чем и шла речь в «Белицкой загадке».
Одной из неожиданностей, которые подстерегали меня в Старой Белице, был хороший, уютный, со вкусом и со знанием дела оформлен местный музей «народной славы», который я скорее назвал бы историко-этнографическим. С какой-то особой любовью и почётом рассказывала хранительница музея — местный краевед Анна Ануфриевна Гречанкова об экспонатах, документах и фотографиях, посвящённых революционным событиям и коллективизации в Старой Белице, Великой Отечественной войне и послевоенных годах. В отдельном уголке я с интересом рассматривал прялку и забавные, замысловатые узоры крестьянских вышитых рушников. Но понятно, что прежде всего моё внимание привлекал тот раздел музейной экспозиции, где рассказывалось об истоках деревни. Я почти скопировал присланную, как мне сказали, аж с самого Кракова, фотокопию страниц «Польской энциклопедии шляхетской» с перечнем разных Белиц от Польши до Беларуси. Однако Белицы, которая бы соответствовала современной деревне Гомельского района, я там не нашёл. Видимо, в момент составления энциклопедии, в 19 веке, наша Белица уже получила определение Старая и её нужно было искать совсем на другой странице справочника. А вот Белица в 2-3 верстах от Гомеля отмечена, причём уже не как уездный центр, а только как городское предместье.
Познакомился я ещё с одним интересным документом — списком жителей деревни Белица Гомельского прихода, составленным в 1772 году в местной церкви Николая Чудотворца. В список попали, как можно понять, фамилии только тех крестьян, которые по разным причинам (но почему?) переселились в Белицу из других мест, из России и Речи Посполитой. Кроме фамилий Супрей, Иванов, Анисимов, Васильев, Трофимов, Семёнов, Андреев, Корнеев, моё внимание привлекла цифра: всех мужчин и женщин — 37+79 (или 71?). Спустя 12-14 лет, когда был составлен «Лексикон» под редакцией Л. Н. Максимовича (он вышел в 1788-1789 годах, но сведения в нём, как это обычно бывает, опаздывали на 3-4 года), где, как мы уже рассказывали, Белица считается уездным городом с 1777 года, население городка увеличилось почти на 70 человек. Для обычной деревни такой прирост немалый. Через 100 лет, в 1875 году, в Старой Белице было 666 жителей (150 дворов). Это значит, что с 1772 по 1875 годы её население увеличилось на 500 человек. Каждые десять лет численность жителей в среднем возрастала на 50 человек. А с 1772 до 1782-1784 годов она выросла на 70. Мы считаем, что произошло так потому, что Старая Белица в течение девяти лет, с 1777 по 1786, была уездным центром.
Почему правительство отдало предпочтение именно Белице над всеми остальными городками уезда, когда было решено удовлетворить настойчивые заботы графа П. А. Румянцева? На наш взгляд, это произошло потому, что городки Ветка, Хальч, Радуга, Антоновичи, Носовичи, которые могли претендовать на роль уездной «столицы», были преимущественно старообрядческими поселениями. А императрица Екатерина II совсем не забыла, как ей пришлось с помощью войска усмирять и подчинять своей власти ветковских старообрядцев (об этом следовало бы рассказать отдельно).
Белица же на берегах реки Уза была тихим местечком, порядок в котором поддерживался судом и волей её властителей — представителей древнего княжеского рода Пересвет-Солтанов, который, видимо, имел какие-то давние русско-татарско-польско-литовские истоки. Салтановичи, или Пересвет-Солтаны с 15 века занимали в Великом княжестве Литовском высокие государственные и церковные должности. Возможно отныне или немного позже кто-то из них получил во владение деревню Белица.
В современной Старой Белице есть два очень знаменательных памятника. Первый — деревянная Николаевская церковь, построенная в начале 18 века без единого гвоздя. Она является памятником народного деревянного зодчества с использованием элементов барокко. Это уникальная на Полесье постройка находится в хорошем состоянии, потому что у неё есть заботливый хозяин. Этого нельзя сказать о бывшей усадьбе Пересвет-Солтанов. В княжеском доме, построенном из сосны, смоляной, как свеча (ныне он одноэтажный, а когда-то был двухэтажный, с колоннами, парадным крыльцом и балконами), расположилась восьмилетняя малокомплектная школа. Бывший парк из каштановых и липовых аллей потерял свою красоту, зарос травой, нет в нём цветущих некогда роз и акаций, высохли живописные пруды. Белицкие старожилы только печально вздыхают, глядя на всё это. Они сохранили память о былом процветании их местечка и о том, что много лет назад (точную дату они не помнят, так как передают то, что слышали от своих родителей) их местечко было главным во всей округе. Вот вам и Белицкая загадка!
У школы стоит постройка, которую в наше время можно увидеть только в этнографических музеях. Это амбар 19 века. Подумалось, если бы отремонтировать амбар и усадебный дом, очистить парк, восстановить пруды — туристов можно было бы везти в Старую Белицу, гордиться тою ролью, которую отыгрывало это местечко в истории края.
Это не пустая мечта, ведь туристы действительно приезжали в Белицу раньше. В 19 веке (а значит, и в «золотой период» — 18 век) по речке Узе ходили пароходы, останавливались в Белице, а их пассажиры интересовались белицкими достопримечательностями. Об этом также рассказали мне местные краеведы.
Директор Старобелицкой школы показала мне защитное письмо, предписывающее сберегать памятник архитектуры и истории — бывшую княжескую усадьбу. А что может сделать с двумя десятками учеников местный директор? Приезжал в Старую Белицу какой-то чиновник, посмотрел вокруг и сказал, что никаких памятников здесь нет, а если есть, то никому не нужен. Вот и все предложение.
…Лежат на каштановых и липовых аллеях у здания школы в высокой траве три камня. На двух из них еще можно прочитать интересные таинственные надписи. Один — по-польски: «памятник прошлого». Второй — по-латински: «после тяжёлой работы — отдых». Были на них и другие надписи, но от них остались едва заметные следы. Рядом с камнями — какой-то необычный курган, продолговатый, но довольно чёткий, метра 2-3 высотой. Какие тайны скрывают эти свидетели бывшего?
Перед самым уже отъездом я долго стоял в княжеском парке под старыми липами. Вместе со мной была местная детвора. Мальчишкам очень нравилось моё любопытство и к камням, и к кургану, и ко всему, что было вокруг. Но печально становилось от того, что всё это для них не имело особого смысла. В их сознании не отразилась даже и надпись — «памятник прошлого». Он для них был действительно на другом, поэтому и ненужном языке. Не потому ли нам приходится разгадывать загадки, похожие на белицкую?
А. Рогалев, преподаватель Гомельского государственного университета
Гомельская правда, 6 ноября 1988
Метки: