Под грифом «запрещается»

На пляж — нельзя, в лес — нельзя, устро­ить пикник в парке — и то нельзя. Похоже, у нас считают, что он не относится к объектам природы.

И отдыхать там семьями в тени де­ревьев, прихватив с собою провизию, не по­ложено. Но что же тогда делать людям летом в та­кую жару? Сидеть дома в четырёх стенах? И так ли уж мы сами не можем позаботить­ся о собственной жизни, что милиция и дру­гие службы должны неустанно следить, что­бы никто не утопился и не сгорел? Один из наших корреспондентов считает, что такая гиперопека со стороны государ­ства смешна, когда дело идёт о взрослых людях, способных за себя отвечать. И на­казывать нужно по факту совершения про­ступка, а не запрещать что-либо только по­тому, что какая-то часть общества поступает против установленных правил. Его оппонент уверен, что любые меры хороши, если речь идёт даже об одной спасённой жизни.

Елена Чернобаева: «Если люди тонут, разве из этого надо делать вывод, что вовсе нельзя купаться? Если в лесу случаются пожары, то единственный выход — запрет на посещение лесов?»

Наши власти всё больше напоми­нают мне стро­гих родителей, которые, дабы оградить нас, словно детей несмышлёных, от разных опасностей, стро­го грозят пальцем и всё за­прещают.

Мама наставляет сына: не катайся на велосипеде по дороге, не то под ма­шину попадёшь. Или: не вздумай брать спички в руки, не то устроишь по­жар. А государство в лице разных руководящих ор­ганизаций говорит: не хо­дите, люди, в лес, не то бу­дет пожар. Не купайтесь в реке, не то утонете. Фон­таны вот на День десант­ника отключили, чтобы, надо полагать, расшалив­шиеся десантники в них не искупались. То ли из страха, что те там пого­ловно перетонут, то ли чтобы упредить порчу го­сударственного имуще­ства и загрязнение воды. В любом случае это абсо­лютно нелогично.

Я вот в который уже раз видела детей, плеска­ющихся в фонтанах. При­чём на центральных ули­цах города. Но не разу — чтобы кто-то из пред­ставителей власти или милиции сделал им и их родителям замечание. С другой стороны, что пло­хого в том, чтобы в очень жаркую погоду посидеть у фонтана и поболтать в нём ногами? За границей это не запрещается.

Когда запреты исходят от родителей и касаются детей — это просто необ­ходимо. Потому что кто как не родители должен их учить жить правиль­но и безопасно? Но ког­да учить начинают людей взрослых и вполне сфор­мировавшихся — это на­поминает театр абсурда, где за школьной партой строгий учитель собрал великовозрастных балбе­сов, которые, по умолча­нию, не способны само­стоятельно принимать ре­шения и безопасно себя вести. Конечно, какая-то часть нашего общества этим грешит. Но если про­анализировать несчаст­ные случаи, то легко вы­ясняется — они чаще причина не легкомыслия, а излишнего увлечения спиртными напитками.

Если люди тонут, разве из этого надо делать вы­вод, что вовсе нельзя ку­паться? Если в лесу слу­чаются пожары, то един­ственный выход — запрет на посещение лесов?

Более того, во время своих рейдов милиция придирается не только к тем, кто находится в воде в этот момент, но и ко всем на пляже отды­хающим. Что по мень­шей мере некорректно и оскорбительно. Ведь че­ловек может и просто за­горать у воды, при этом не купаясь и не выпивая. И таких много.

Но много и тех, кто пьёт. Понятное дело, та­кие компании прячутся подальше от посторонних глаз куда-нибудь в кусты. Вот там их и нужно ис­кать. И наказывать штра­фами. Но лишь тогда, ког­да совершён проступок — налицо факт распития или нахождения в воде. То же и с компаниями, кото­рые выезжают на приро­ду и разводят там костры. Почему из-за них должны страдать другие люди, ко­торые просто хотят погу­лять в лесу или насоби­рать грибов?

Оказывается, нельзя даже веток на банный ве­ник нарвать, за это руга­ют лесные службы. Вот так дела! Скоро, надо по­лагать, нельзя будет и гри­бы с ягодами собирать. Очень уж всё это, вкупе с другими запретами, напо­минает «налог на воздух». Только в нашем случае это повсеместные запреты на, казалось бы, совершенно обычные действия. Кото­рые люди просто не мо­гут не совершать, осо­бенно летом в невыноси­мую жару.

Если нет возможности уехать из города, то, по­лучается, нужно сидеть в квартире в четырёх сте­нах и наслаждаться пред­ставлением отдыха, созер­цая по телевизору речные глади и лесные просторы. Ведь даже в центральном парке нельзя устроить пикник на траве, как про­исходит во всём цивили­зованном мире. У нас эта трава называется «газо­ном». А по газонам топ­таться — верх неприли­чия. Ими можно только любоваться.

Раньше я каталась в лесу на велосипеде, а те­перь уже даже не знаю, стоит ли это делать. Вдруг оштрафуют? Или, чего доброго, конфискуют ве­лосипед. Или обвинят в том, что я наношу ущерб природным богатствам. И на пляж ходить тоже не хочу, потому что меня со­всем не радует перспек­тива встретить там со­трудников милиции, оде­тых по форме, которые бу­дут читать лекции и зада­вать вопросы, предпола­гающие то, что меня по­дозревают в антиобще­ственном поведении. Не­ужели на пляжах и вправ­ду столько пьяниц?

У меня только один во­прос: сильно ли снизи­лось количество несчаст­ных случаев в связи с та­ким тотальным контро­лем? Или это всё равно что искать иголку в сто­ге сена. Нужно испортить настроение и отбить охо­ту культурно, подчеркну, отдыхать тысячам лю­дей, чтобы вовремя схва­тить за ногу одного уто­пающего?

Александр Евсеенко: «Подобные запретительные меры вводятся исключительно для того, чтобы избежать более масштабных потерь, чем чей-то неудавшийся пикник»

Давно подмече­но, что нашему народу угодить практически невозмож­но. Чтобы власти не де­лали, какие бы меры не принимали, обязатель­но найдутся недоволь­ные. Всегда и по любо­му вопросу.

В связи с установив­шейся жаркой погодой и отсутствием даже на­мёка на дожди в стране установлен оранжевый, а кое-где и красный уро­вень пожарной опасно­сти. Это значит, что по­сещение лесов в этот пе­риод для населения ка­тегорически запреще­но. Всем: пешим, кон­ным, грибникам, ягодни­кам, охотникам, автомо­билистам. Не думал, что кому-то придётся объяс­нять, для чего это дела­ется, но, видимо, при­дётся.

Хотя достаточно взглянуть на репортажи российского телевиде­ния, чтобы понять — по­добные запретительные меры вводятся исклю­чительно для того, что­бы избежать более мас­штабных потерь, чем чей-то неудавшийся пик­ник. В Тверской обла­сти сотни гектаров объ­яты пламенем и мест­ные пожарные выбива­ются из сил, чтобы пре­дотвратить дальнейшее распространение пожа­ров. В Якутии вообще вынуждены были вве­сти режим чрезвычай­ного положения, пото­му что там огнём охва­чены уже тысячи гекта­ров тайги.

Я немного имею пред­ставление, что это та­кое. Году в 1988-м наш таёжный гарнизон ока­зался буквально в огнен­ном кольце. До сих пор вспоминаю всепрони­кающий, удушливый за­пах гари, бледно-жёлтый дымный туман, сквозь который едва прогляды­вало солнце, солдат и гражданских с мокры­ми повязками на ли­цах, без которых про­сто невозможно было дышать. И постоянный, даже во сне не отпуска­ющий страх: вдруг огонь придёт в посёлок? Шан­сы одной-единственной пожарной цистерной от­стоять у огня иссушен­ные многодневной жа­рой бараки были практи­чески равны нулю.

Слава Богу, обошлось. А вот в России несколько деревень пару лет тому назад оказались букваль­но стёрты с лица земли пришедшим из лесу ог­нём. Который попал туда не сам по себе, а, как принято говорить у спе­циалистов, был привне­сён извне. Теми же гриб­никами, теми же люби­телями прохлады, не го­воря уже о почитателях и поедателях шашлыков.

Увы, таков уж харак­тер у нашего народа, что не только на запре­ты, но и вообще на бла­горазумие ему плевать. Не большинству, конеч­но, а некоторым. Но и этих некоторых вполне может оказаться доста­точно для того, чтобы наворотить немалых бед.

Помню, в середи­не 90-х, уже в качестве инспектора пожарной охраны, в одном из рай­онов рядом с областным центром довелось кон­тролировать ход убороч­ной. Тонны, гектары и намолоты нас, разумеет­ся, не интересовали. За­дача ставилась однознач­ная: не допустить возго­раний комбайнов, зерно­сушильных комплексов, стоящих на корню хле­бов. Лето было чуть про­хладнее, чем нынешнее, поэтому опасность воз­никновения пожара от малейшей искры была весьма вероятна. Так оно однажды и произо­шло. Подъезжая к груп­пе комбайнов, работаю­щих в поле, мы снача­ла не обратили особого внимания на заполнен­ный зерном грузовик, отъезжающий от них. Лишь когда в месте, где он только что проехал, появился дымок, всполо­шились. Подъехали, гля­нули — так и есть, огонь уже начал пожирать пе­рестоявшие колосья. Бы­стро затушили возгора­ние и рванули вслед за автомобилем. Нагнали, проверили, и всё вста­ло на свои места: маши­на не была оборудована обязательным искрога­сителем.

Даже по этому приме­ру можно представить себе, что может натво­рить один-единственный небрежно брошенный окурок или не потухшая спичка. Ни один грибник, ни один ягодник или про­сто праздно болтающий­ся по лесу гражданин не сможет дать стопроцент­ной гарантии, что это был не его окурок или не его спичка.

Да, курят не все, но многие. Да, не все в та­кую сушь разводят ко­стры в лесу, но такие примеры есть. Не гово­ря уже о тех, кто любит на собственном автомо­биле свернуть с трассы на лесную полянку, что­бы отдохнуть в тени де­ревьев. Именно поэто­му МЧС и местные вла­сти и идут на столь кар­динальные шаги, как по­всеместный запрет на посещение лесов в по­жароопасный период. Дабы исключить все ва­рианты негативного раз­вития событий. От ко­торых, в конце концов, страдает не только лес, но и все мы.

Советский район