Белицкая загадка, или Где искать уездный город XVIII века

В 1783-1789 годах в Москве был напечатан «Новый и полный географический словарь Российского государства, или лексикон, описывающий азбуковым порядком географически, топографически, гидрографически, физически, исторически, политически, хронологически, генеалогически и гералдически наместничества, области и уезды; города, крепости, редуты, форпосты, остроги, ясашные зимовья, станицы, городки, села, погосты, ямы и слободы; соборы, церкви и монастыри; рудные и другие заводы и фабрики; реки, озера и моря; острова и горы; прежние и новые иностранные поселения; обитателей как природных российских, так и других народов и другие достопамятные места обширной империи Российской при нынешнем её состоянии в царствование императрицы Екатерины велика» в шести томах под общей редакцией Л. М. Максимовича.

В нём, в частности, сообщалось:

«Белицы — город Могилёвского наместничества, от Рогачёва через Чечерск в 121 версте, лежащий между реками Сожем и Днепром, от первой в 35, а от последней — в 25 верстах. Городом из села переименован в 1777 г. в нём одна греческая церковь. Жителей — 231+4. Уезд этот граничит на востоке и юге с киевским наместничеством, с запада отделяется рекою Днепр от Литвы, от севера Рогачёвским уездом. В окружности его 315 верст. К нему причислены городки Гомель, Ветка, Носовичи, Хальч, Радага, Антоновичи и 65 деревень, всех в уезде жителей 25579».

Первое, что сразу бросается в глаза, это явное несоответствие между сообщениями «лексикона» о географических координатах Белицы и её настоящем расположении на левом берегу Сожа. Это обстоятельство можно было бы сразу посчитать ошибкой и объяснять её несовершенством сведений, которыми пользовались авторы XVIII века. И это было бы абсолютно правильным решением, если бы не ещё один штрих в словарном тексте. Сообщение свидетельствует: в Белице (или в Белицах, если считать исходной форму Белицы, а не Белица) есть одна греческая (т. е. православная) церковь.

Л. Виноградов, автор книги «Город Гомель. Его прошлое и настоящее. 1142-1900 г.» (М. 1900) отмечал, что Белица с момента её основания более 30 лет не имела церкви. Если предполагать, что Белица начала отсчитывать свой век в 1777 году, то церковь в ней появилась только в первые десять лет XIX века.

Во второй старинной книге, посвященной Гомелю (Ф. А. Жудро, И. А. Сербов, Д. И. Довгяло. Город Гомель. — Вильна, 1911), этот факт подтверждается. Цитирую:

«В Белице с момента назначения её ХХХХ году (запомните эту дату!) городом не было православной церкви. В начале XIX века несколько домов старообрядцев ходатайствовали о возведении здесь церкви во имя святого Николая. Но за малым количеством единоверцев намерение не совершилось».

И только в 1828 году в Белице была построена православная церковь во имя святого Василия.

Если неувязку с размещением Белицы в «Лексиконе» конца XVIII века можно ещё считать ошибкой, то вторую же неувязку невнимательностью или даже недобросовестностью авторов объяснять нельзя. Расположение и количество храмов, церквей, церквей, синагог в старых географических описаниях подавались всегда очень точно. Тем более за точность можно ручаться в нашем случае, потому что речь идёт о тех районах и населённых пунктах Беларуси, которые во время составления «Лексикона» только-только отошли от католической Польши и присоединились к православной России. Поэтому указание на Греческую церковь в Белице в конце XVIII века считать ошибкой нельзя. Более того, по нашему мнению, не является ошибкой и сообщение о географических координатах Белицы. Сведения, которыми пользовались авторы «Лексикона» (кстати, он состоял по высочайшему наказу), недвусмысленно свидетельствовали: уездный город Белицы (Белица) на самом деле располагался не на сожском берегу, у самого Гомеля, а между Сожем и Днепром, почти посередине водораздела двух рек. Эта мысль, на первый взгляд, может казаться совершенно невероятной. Но только на первый взгляд, ведь за ней стоит настоящая и не выдуманная Белицкая загадка (назовем её так), загадка как самого уездного города, так и возникновения его названия. О сути и содержании этой загадки и пойдёт дальше разговор.

…Через год после присоединения к России в 1778 году Гомель с населением около 5 тысяч человек назначается уездным городом Рогачёвской провинции. Ещё через три года, то есть примерно в 1775-1776 годах, императрица Екатерина II подписала специальный указ, согласно которому Гомель «простился для потехи» выдающемуся полководцу, фельдмаршалу П. А. Румянцеву-Задунайскому.

Фельдмаршал Румянцев был героем Русско-турецкой войны 1763-1774 годов и только что заключённого Кучук-Кайнарджийского мира. В то время Румянцев заслуживал большой награды, и если в качестве эдакой ему простили именно Гомель, то надо признать, что этот городок на вновь приобретённых Россией землях был пригоден для спокойной, независимой и роскошной жизни.

П. А. Румянцев вернулся из турецкого похода в конце 1774 или в начале 1775 года. Видимо, в 1775 или, самое позднее, в первые месяцы 1776 года он приехал в Гомель.

Безусловно, граф Румянцев приехал в небольшой надсожский городок отдыхать. Особенно понравился Петру Александровичу Гомельский замок, построенный в середине XVIII века последним польским старостой Михайлом Чарторыйским (Чарторыжским), в котором графу надлежало жить. Описание замка находим в книге: М. О. Без-Корнилович. «Исторические сведения о примечательнейших местах в Белоруссии с присовокуплением и других сведений, к ней же относящихся». — С.-Петербург, 1855. Сильный дубовый замок с бойницами был окружён деревянной стеной и рвом с подъёмными мостами. В таком укреплённом строении Румянцев чувствовал себя полуфеодальным владельцем. Население Гомеля состояло из крестьян, которые были подчинены суду и власти своего хозяина. Те же гомельские мещане польской, еврейской и русской национальности, которые ещё оставались формально свободными, также фактически полностью зависели от графской воли. Поэтому присутствие в городке уездного начальства казалось графу абсолютно излишним. И он решает избавиться от чиновничьего аппарата. Это решение в немалой степени диктовалось вот ещё чем. В 1775 году, после подавления восстания Емельяна Пугачёва, правительство приняло новое установление для управления губерниями, которое укрепляло аппарат местной власти. П. А. Румянцев использует все своё влияние, личные связи в Сенате, а также приверженность к нему самой императрице, чтобы перенести администрацию из Гомеля в другое место.

Вопрос был решён положительно. П. А. Румянцеву разрешили превратить Гомель в частновладельческое местечко, однако, видимо, при условии, что он построит при участии государства рядом с Гомелем новый уездный центр.

По поручению обер-прокурора князя Вяземского Могилёвский губернатор Пасек нашёл для нового Центра место — в 3 верстах от Гомеля, на левом берегу Сожа.

Что было на этом месте раньше? Мнения разных исследователей немного расходятся. Л. Виноградов, автор напомненной выше книги, считает, что в низинной местности на левом берегу Сожа, между песков и болот, существовало десятка два старообрядческих дворов, а место сие называлось Щекотовской дачей. Авторы книги «Россия. Полное географическое описание нашего Отечества. — Т. IX. Верхнее Поднепровье и Белоруссия» (С.-Птб., 1905) считают, что новый уездный центр решено было строить на опушке, который назывался Коренёвской дачей, и где стояли два помещичьих дома.

На наш взгляд, вторая мысль более вероятна. Во-первых, слово дача нельзя понимать в современном его значении Коренёвская дача — это вовсе не место летнего отдыха, а казённый участок земли под лесом, который давался (слово дача происходит именно от слова давать, дать) выходцам из определённого населённого пункта. Эти выходцы, переселенцы — помещики, причём, тоже не в наиболее известном значении слова. Эти «помещики» — работники, владеющие определённым казённым куском земли, работают на нём. Отсюда — два помещичьих дома, своеобразный прообраз будущего хуторского хозяйства. Два «помещика» в Коренёвской даче происходили из соседней деревни Коренёвка. Во-вторых, ни сам Румянцев, ни тем более правительство никогда бы не начали строить новый город на месте старообрядческой слободы с её довольно замкнутым миром. Видимо, так называемая Щекотовская дача представляла как раз такую слободу, где жило несколько десятков старообрядцев, которые также пользовались казёнными участками земли и не принадлежали никому, были свободными. Поэтому видно, их Щекотовская Слобода и стала называться опять-таки дачей.

Понятно, что это всё только мнения. Но, как бы там ни было, можно утверждать, что при новом разделении Могилёвской губернии, который был проведён в 1777 году (указ от 22 марта 1777 года), нового уездного города ещё не было. Он только-только начал создаваться, к тому же не имел даже и названия. Его не могли построить ни в 1775 году, когда П. А. Румянцев только приехал в Гомель, и когда у него только вызрела мысль перенести администрацию из Гомеля во другое место; ни в 1776 году, когда сенат только принимал соответствующее решение, а Могилёвский губернатор искал подходящее место. Новый уездный город начали строить только в 1777 году, причём строительство шло медленными темпами.

Л. Виноградов свидетельствует, что жителей в новом центре насчитывалось очень мало. И из них нельзя было составить городского населения. Чтобы увеличить население строившегося города, понадобился даже высочайший указ, согласно с которым переходила в казну соседняя деревня Севрюки с 125 душами мужского пола. Эта деревня, принадлежала пани Устиновичевой и помещикам Хялчевским. Интересно, что крепостные крестьяне Севрюков становились свободными и переходили в мещанское сословие. Л. Виноградов по этому поводу замечает: «Да, искусственными мерами был призван к жизни новый административный центр, ..он состоял полностью из хатинок, …никто из дворян, живших в Гомеле, не переселился сюда». Даже через 11 лет, в 1788 году, искусственный город прозябал: он не мог отпустить и 500 рублей на обеспечение хотя бы небольшого училища ввиду малого дохода».

Неудивительно, что только в 1786 году построенный центр наконец получил официально статус города. Сюда перебрались чиновники уездной администрации, и отныне город навсегда получил своё название — Новая Белица, которую для простоты произношения часто сокращали у просто Белица. Под таким сокращённым именем новый уездный город чаще всего и попадал на страницы географических описаний и списков населённых мест белорусских губерний.

Однако это обстоятельство, совсем незначительное на первый взгляд, привело тем не менее к тому, что историю уездного города на левом берегу Сожа ещё исследователи дореволюционного времени начали отсчитывать на 9 лет раньше, чем она на самом деле началась.

Если Новая Белица была назначена городом только в 1786 году, так где же находилось все 9 лет, пока достраивался и набирал необходимое количество населения новый центр, уездная администрация? Граф П. А. Румянцев не мог терпеть её в Гомеле и, видимо, отправил её оттуда, как только вышел уже напомненный указ от 22 марта 1777 года. Уездный комиссар и чиновники вынуждены были, поскольку этого желали также сенат и сама императрица, переехать в Белицу, именно ту Белицу, которая располагалась почти посередине между Сожем и Днепром, в которой была одна греческая церковь, и которая переименована в город из деревни в 1777 году. Эта Белица и была отмечена в «Лексиконе» Л. М. Максимовича, который начал состоять вскоре после присоединения новых земель к России и увидел свет после тяжелой и кропотливой работы его авторов спустя 16 лет, в 1788-1789 годах.

Если посмотреть на географическую карту, мы и сейчас увидим примерно на том же самом месте, между Сожем и Днепром, забытый уездный город второй половины XVIII века — Белицу, точнее, Старую Белицу, которой было суждено исполнять роль уездной «столицы» с 1777 по 1786 год. Как раз в этой Старой Белице и существует древняя церковь, построенная в первой половине XVIII века.

Старая Белица стала «старой» тогда, когда официально была признана Белица Новая. Эта перекличка названий очень красноречива. Уже одна она могла подсказать возможную разгадку. Судите сами. Если есть Новая Белица, то должна быть и Старая Белица, причём возникновение первого названия было обусловлено наличием второго, предыдущего, иными словами, как между названиями, так и между соответствующими населёнными пунктами должна была существовать определенная связь. В противном случае новое поселение получило бы совсем другое название.

Кстати, этот штрих мельком отмечен в самом авторитетном географическом описании начала XX века — «Россия» (полное наименование запомнено выше). В нём сказано, что новый уездный город был назван по имени бывшего города Старой Белицы — Новой Белицы. Внимательное причинение этой работы позволяет заметить ещё один интересный штрих. Там сказано, что новому уездному городу на месте бывшей Коренёвской дачи было предназначено быть в 1777 году. Как это понимать? По нашему мнению, это значит то, что в 1777 году было только определено место для построения нового центра.

Вот так разгадывается довольно интересная загадка, связанная с историей нашего края.

А. Рогалев, действительный член Географического общества СССР
Гомельская правда, 6 октября 1988
Перевод Александра Флегентова

Метки: