«Щекитала ластушка на заре», или Зачем нам гомельские песни «Белорусского сборника» Евдокима Романова?

Культурно-историческое пространство города призвано поддерживать и активизировать жизнедеятельность территорий, входящих в городскую границу, а также наполнять жизнь горожан особым смыслом и ценностными ориентациями, связанными с реализацией жизненных планов в данной городской среде [11]. Вместе с тем оно (пространство) может играть важную роль в привлечении туристов в конкретный город. Существенным моментом здесь является не только наличие сохранившихся ценных памятников архитектуры и градостроительства [9, С. 122], но и создание новых достопримечательностей на основе обращения к другим формам культурно-исторического наследия.

Опыт разных городов показывает, что при определенном подходе к делу достопримечательностью может стать чуть ли не всё, что угодно. Любая, порой, даже незначительная историческая деталь способна стать отправной точкой для создания не просто достопримечательности, но и инфраструктуры вокруг неё.

Энтузиасты в российской Коломне, основываясь на данных краеведов о том, что в XVIII в. этот город славился своей пастилой, создали поэтапно музей пастилы, фабрику пастилы, музей-калачную, дав начало формированию в Коломне кластера гастрономических историй [10]. В Могилёве в 2007-2008 гг. фактически с нуля была восстановлена городская ратуша XVIII в., снесена в 1957 г. [8]. С 2014 г. три раза в день на её балконе появляется механический горнист Могислав (вымышленный персонаж), играя гимн Могилёва и другие мелодии. Тем самым одна из могилёвских достопримечательностей обрела дополнительный колорит и привлекательность для горожан и туристов [6].

Читать и ретранслировать!

Культурно-историческое наследие Гомеля способно дать основу для создания новых достопримечательностей. Урбанисты подчёркивают важность устных и письменных текстов-источников. Считается, что письменный текст частично решает противоречие между постоянной потребностью человека в обновлении опыта и кратковременностью его жизни. Благодаря тексту, осуществляется опосредованная передача опыта человеческих чувств и деятельности в будущее [11]. Регулярное обращение к нему (опыту) способствует поддержанию эмоциональной связи с прошлым, традициями предков, их видением мира и взаимоотношений между людьми. Однако специфика текста такова, что без усилий по его актуализации он может оставаться незаметным для большинства обитателей культурно-исторического пространства города. Поэтому тексты (литературные произведения, песни и др.) нуждаются в ретрансляции различными способами.

Одним из ярких текстов-источников в контексте проблемы культурно-исторического пространства нашего города являются гомельские песни из «Белорусского сборника», изданного на рубеже XIX–XX в. нашим земляком этнографом, фольклористом, археологом Евдокимом Романовичем Романовым (1855-1922 гг.) [2, с. 348]. Наше внимание привлекли песни, зафиксированные в первом выпуске этого сборника (1885 г.) [1, с. 1-165]. На основе их изучения мы попытались выработать концепцию насыщения культурно-исторического пространства Гомеля через создание новых достопримечательностей.

На свет божий всё, что имеем

Формирование и развитие культурно-исторического пространства нашего города происходило в сложных исторических условиях. Начиная от княжеских междоусобиц и заканчивая Великой Отечественной войной, Гомель прошёл через пожары и разрушения. Господствующим строительным материалом львиную долю истории Гомеля являлась древесина. В связи с этим сохранность памятников архитектуры и градостроительства Гомеля проблематична – зданий, возведённых ранее конца XVIII в. здесь попросту не осталось. С другой стороны, периоды мирной жизни города также чреваты примерами уничтожения объектов старины.

Поздняя институализация памяти города как разновидности социальной памяти отразилась на нынешнем состоянии культурно-исторического пространства Гомеля и возникновении среди гомельчан стереотипа о бедности Гомельского культурно-исторического наследия. Археологические, исторические, этнографические, язык — и литературоведческие исследования XIX – начала XXI в. доказывают обратное. Однако результаты гомелеведческих поисков к этому с трудом пробиваются в актуальную городскую среду, множество артефактов прошлого остаются в «пассивном запасе» памяти города [см. подробнее — 3].

В таких реалиях необходимо создавать условия, при которых культурно-историческое пространство постоянно насыщалось бы и работало бы на сохранение, расширение и углубление памяти города. По этой причине актуализации подлежит всё сохранившееся до нашего времени культурно-историческое наследие – предметы, найденные в результате археологических раскопок, памятники деревянного зодчества с резным декором и архитектура в стиле конструктивизма, городской фольклор и литературные произведения, каким-то образом связанные с Гомелем, и многое другое. То, что интерес к альтернативным (на данный момент) достопримечательностям довольно велик, косвенно подтверждает «фестиваль экскурсоводов» – фестиваль, в ходе которого гомельчанам были представлены неожиданные тематические маршруты, посвящённые межвоенной архитектуре, истории музыки Гомеля, главной улице нашего города (2015), местам, отражённым в литературных произведениях, памятнику археологии Шведская Горка, кварталу дореволюционной Гомельской элиты, видоизменению главной площади нашего города (2016).

Не любишь сам — не полюбит и турист

Упомянутая ранее проблема привлечения туристов весьма актуальна и для Гомеля. Однако сложно привлечь кого бы то ни было, если ты сам не проникнут любовью к родному городу. В идеале должно быть так, чтобы буквально каждый гомельчанин мог, если не провести экскурсию, то рассказать гостям что-то интересное о родном городе — его прошлом и настоящем. Реальность же выглядит иначе — одни не видят в родном городе чего-то достойного внимания туристов, другие, не имея знаний на определенную тему Гомельской истории, воспринимают новую для себя информацию либо с удивлением, либо даже в штыки. Ярким примером этому могут послужать отдельные высказывания в комментариях к материалам «Старый фольварк, дворец с купюры и ржавые суда времен перестройки. Пять причин посетить Гомель» и «Тест. А вы – настоящий гомельчанин?». Выход из подобной ситуации вполне очевиден: гомельчанам необходимо что-то менять в своем отношении к родному городу и изучению его далёкой и близкой истории.

Для этого необходима комплексная программа, которую бы разработали специалисты в различных областях знаний (историки, краеведы, фольклористы, архитекторы, искусствоведы, литературоведы, экологи и др.). Мы же хотим ещё раз подчеркнуть, что само культурно-историческое пространство должно быть благоустроено так, чтобы постоянно воздействовать на горожан. Вместе с тем не стоит забывать о важности информационного воздействия. В этом смысле стоит только приветствовать наличие аншлагов с историческими названиями улиц и вывесок с информацией о некоторых зданиях и местах, появление новых городских достопримечательностей. Памятник Ф. И. Паскевичу и его собакам, а также инженерная композиция «Маяк», появившаяся на набережной р. Сож в 2015 г. вызвали живой интерес жителей Гомеля и его гостей [5; 7], т. е. на набережной г. Сож. уже успели сыграть определенную роль в насыщении культурно-исторического пространства нашего города. Однако этого мало. Новые достопримечательности должны появляться гораздо чаще, и быть их должно гораздо больше, как в историческом центре, так и в других частях города.

Памятники без фундамента

За последние пятнадцать лет в Гомеле появились скульптурные композиции, выполненные в различной технике, из разного материала, с разными стилевыми решениями. Это скульптурные изображения Ванюши у входа в трактир «Будзьма», водопроводчика возле «Водоканала», женщины-дворника на проспекте Ленина, клоуна Карандаша возле цирка, путешественника возле железнодорожного вокзала, студентки возле одного из корпусов ГГУ имени. Ф. Скорины и др. В большинстве случаев данные композиции являются плодом исключительно фантазии их создателей, не опираясь на какой-либо очевидный исторический фундамент.

Мы не умаляем их достоинств – возможно когда-то по этим скульптурам будет вспоминаться наше время — начало ХХІ века. Однако Гомелю остро не хватает связи со своим прошлым, и гомельские скульпторы, как и представители других творческих профессий (художники, музыканты, дизайнеры), могли бы в какой-то степени эту связь поддерживать, обращаясь при создании новых работ к историческим или историко-этнографическим источникам, в т. ч. из собирательского наследия Е. Р. Романова.

Что за гомельские песни?

Из опубликованных Е. Р. Романовым в первом выпуске «Белорусского сборника» мы рассмотрели на предмет принадлежности к Гомелю пять категорий песен: 1) семейные, 2) чумацкие, 3) разбойничьи и арестантские, 4) рекрутские и военные, 5) любовные. Эта классификация принадлежит составителю сборника и отличается условностью, ведь ряд песен тематически могли бы подойти к другим категориям. Например, среди семейных и даже военных песен встречаются тексты любовной тематики. Общее количество песен в указанных категориях — 336, из них можно отнести к Гомельским – как минимум 68.

Под гомельскими мы понимаем те песни, которые Е. Р. Романов зафиксировал на территории тогдашних Гомеля, Белицы, Титенок и Мильчи. С учётом указаний в комментариях к некоторым песням, что они существуют повсеместно в Могилёвской губернии, к Гомельским можно причислить ещё некоторое их количество. Мы, однако, их не рассматривали, как не рассматривали и текстов, где точно не указан населённый пункт, а лишь указывается, что песня была записана в Гомельском уезде. В результате работы выяснилось, что из общего количества песен первого выпуска «Белорусского сборника» 43 были записаны в Белице, 14 в Гомеле, 10 в Титенках, 1 в Мильче.

Условное пространство и языковая особенность

Несмотря на место записи, в текстах песен нет ни одного конкретного указания на гомельские (в широком смысле) географические либо исторические реалии. В них упоминаются топонимы Киев, Аршава (Варшава), Питер или Питенбурх (Санкт-Петербург), Москва, Полтава и даже Кременчук (Кременчуг), гидронимы – Дунай, Дон, Волга. Можно предположить, что в большинстве случаев речь идёт не столько о реальных городах и реках, сколько о свойственных фольклорным произведениям эпических образах больших городов и рек [4, с. 154-156].

В большинстве же случаев действие песен разворачивается в каком-то условном пространстве, элементами которого являются природные либо рукотворные объекты: «тёмный лес», «зелёный сад», «калинова роща», «дубровушка зелена», «поле», «луг», «криница», «озерцо», «реченька» («речечка», «речушка»), «море» («морьюшко»), «болото», «долина» («долиница»), «горе» («горько», «горонька»), «дорога» («дорожечка»), «колодязь», «мост», «изба» («дом»), «кладовая», «квартирочка» («хватерушка»), «каменный палаты», «двор», «поштовый двор», «Вулица», «кабак» («трактир»), «рыночек» («базар»). Встречаются упоминания небесных светил – Солнца («Солнце», «совнушко», «солнушка», «сонійко»), Луны («Луна», «месячко»), звезд («зора», «зоронька»), а также явлений природы – дождь, снег, ветер, туман, мороз.

Во многих песнях упоминаются животные и растения. Среди животных в текстах песен чаще всего фигурируют птицы (в том числе домашние, а в одном случае и экзотическая): сокол, соловей, воробей, ласточка, перепел, голубь, ворон, кукушка, утка, лебедь, курица, гусь, канарейка. Как правило, названия птиц подаются в особых уменьшительно-ласкательных формах: «ластушка», «лебедушка», «уточка», «кукушка» и т.д. Из зверей упоминаются лошади («кони», «жеребцы») и валы, из рыб – щука и белуга. Растительный мир в песнях представлен дубом, клёном, берёзой, сосной, ракитой, ивой, яблоней, калиной, малиной, виноградом и др.

Гомельские песни, зафиксированные Е. Р. Романовым в первом выпуске «Белорусского сборника» отличаются отличительным языковым колоритом, часто далёким от литературного русского языка. Это же касается и правописания. Здесь и далее слова и цитаты из текстов песен подаются близко к правописанию первоисточника, но с определённым упрощением: для удобства буква «ѣ» («ять») подается как «е», а концевая «ъ» («ер») опускается.

Чужая сторона, империя и Смутное прошлое

Несмотря на условность сюжетного пространства песен и отсутствия прямых указаний на то, что следует считать родиной, в ряде случаев оно (пространство) противопоставляется некой «чужой стороне». Под этим понятием в разных случаях могут подразумеваться 1) дом свекра и свекрови («Вязуть мене молоду на чужую сторону да не ў зградную семъю»), 2) тюрьма («Ох што ж то, братцы, за неволя, белый каменный вострог»), 3) места боевых действий или отбывания рекрутской повинности («болять мое скоры ножаньки, болять яны от походу») [1, с. 18, 66, 188].

В подобных случаях сюжетное пространство приобретает черты малой родины, которая, однако, сохраняет свою анонимность. Конкретная привязка к тогдашним государственно-политическим реалиям существования Российской империи проявляется только в рекрутских и военных песнях. Можно предположить, что данные песни возникли в «общеимперской» солдатской среде под влиянием господствующей тогда идеологии самодержавия и претерпели изменения в результате интерпретаций, сделанных белорусскими рекрутами. Так или иначе, но именно в этих песнях на место условного сюжетного пространства приходит «Росея», «Россеюшка», «россейская сторона» [1, с. 69, 83].

В двух гомельских песнях из той же категории упоминаются реальные исторические личности. Речь идёт о российских полководцах А. В. Суворове («как наехав наш батюшка Лександра Суворов») и И.Ф. Паскевича («Ай да князь Пашкевич генорал по всей Вармии разъезжав»). В первом случае в песне отразилась память об одной из русско-турецких войн («нам Господь-Бог поможет Турку звоевати»), во второй же имеется недвусмысленное указание на события шляхетского восстания 1830-1831 гг., в подавлении которого Паскевич принимал участие («в Аршавушке пойдем, мы Аршаву забером») [1, с. 83, 69; 12, С. 155-157]. О том, что «князь Пашкевич» каким-то образом связан с Гомелем, в песне не сообщается.

Очень тусклый намёк на времена Речи Посполитой содержится в ещё одной песне из категории рекрутских и военных, где таверна названа королевской, а главными действующими лицами выступают «турок к полякам, к третям сказок» [1, с. 70]. Хозяйка корчмы имеет еврейское имя, что отражает действительность довольно длительного периода белорусской истории, когда содержателями питейных заведений являлись евреи. Какие-то исторические реалии нашли своё отражение в песне из числа семейных — в ней упоминается Шведская улица и Немецкая слобода [1, с. 12].

Принцип Романова

Трудно судить о степени оригинальности сюжетов рассмотренных песен. Сам составитель сборника по этому поводу отметил следующее: «Песням заносным, великорусским, – чрез старообрядцев, населяющих части въездов Гомельского, Могилёвского и Сенненского и чрез солдат – и малороссийским – чрез сопредельность Белой и Малой Руси – мы дали место только тем, кои получили широкую распространённость в губернии и чрез то ассимилировались с песнями несомненно белорусского творчества» [1, с. Их].

Таким образом, Е. Р. Романов даёт понять, что материал для сборника был отобран таким образом, чтобы в нём не было русских и украинских песен, заимствованных в чистом виде и не испытавших на себе воздействия Белорусской народной песенной стихии. Поэтому все песни, которые определены нами как гомельские, несмотря на окружение, из которого они вышли (белорусы или староверы), являются неотъемлемой частью нашего городского культурного наследия и достойны самого пристального внимания.

Воплощая в скульптуре, не наломать дров

Актуализация рассмотренных песен в культурно-историческом пространстве Гомеля возможна разными путями. Однако главным из них нам видится воплощение песенных сюжетов, мотивов, образов в скульптурных композициях. В идеале каждая песня могла бы стать основой для создания скульптуры. Однако в реальности из общего числа гомельских песен «Белорусского сборника» Е. Р. Романова необходимо выбрать только определённую часть.

При отборе нужно учитывать не столько художественные достоинства конкретной песни, сколько вероятные последствия привнесения их в современный общественно-политический и культурный контекст. Проще говоря, будущие скульптуры не должны стать камнем преткновения, провоцируя социальную, национальную или религиозную вражду. По этой причине не стоит отбирать песни, в которых содержатся призывы к захвату каких-либо территорий («в Аршавушке пойдем, мы Аршаву забером» [1, с. 69]), образы уничтожения («Аршава — город загораетца») [1, С. 105], поэтизация убийства (напр., песни о женщине, которая «в зеленом то саду дружка повесила на прекрасном деревце» [1, с. 2] или по Ванюшке, убившему односельчанку: «как взяв он раню, ДТ за русую косу, // как подняв же рану вышей крупной головы, // как ударив он рану об сырую землю… // Ик вечеру Параня зделалась больна, // Ик белому миру Богу душу отдала» [1, с. 107]).

Выбор песен и мест

К отбору песен следует привлечь специалистов (фольклористов, краеведов), а затем отобранный материал протестировать на фокус-группах. У нас такой возможности не было, поэтому мы опирались на здравый смысл и отобрали для примера 11 песен (6 записаны в Белице, 3 в Гомеле, 1 в Титенках, 1 в Мильче). Далее приводим их в условном порядке по следующему алгоритму: А) место записи; Б) краткое описание сюжета, В) вероятное место установки скульптуры.

1. А) Белица. Б) парень скучает по девушке, которая его «превлестила», мечтает обрести «сизы крылушки», чтобы улететь «к душе Маше», сесть пташкой ей на правое плечо, смотреть на неё и спросить: «Верно любиш, али нет?»[1, с. 112-113]. В) центр площадки перед медицинским университетом.

2. А) Белица. Б) «на тихеньком Дунаю» «перевоз девка держала» (т. е. прим. паром). К ней по очереди с просьбой переправить через реку обращаются родной брат, отец («батюшка»), мать («матушка») и любимый («милый друг»). Всем, кроме последнего, она отрицает, ссылаясь на то, что к» перевозу » никакого отношения не имеет [1, с. 199]. В) Набережная реки Сож, на участке, достроенном в 2015 г.

3. А) Гомель. Б) девушка-рукодельница идет «ки тетеньки в гости», по дороге впускает из рук пяльцы и теряет «все иголочки», после чего вынуждена зайти на базар, чтобы купить новые и «мила дружка повидать» [1, с. 142]. В) район Центрального рынка.

4. А) Белица. Б) девушка Настечка провожает купца василька и, подавая ему шляпу с бантом, просит его не загуливаться и не заглядываться на чужих «сподманчиватых» девушек [1, с. 42-43]. В) в районе стыка улиц Гагарина и Пролетарской.

5. А) Белица. Б) кто-то обращается к перепелке («Перепелушка, да ты луговая!») с вопросом, где она ночевала. «Ночевала в темном лесочке, под ракитовым кусточком», — звучит в ответ, после чего упоминаются «парни молодые», которые «вырезали себе по гудочку» (т. е. произвели музыкальный инструмент), и шум от него грозит разбудить захмелевшего отца, а мать, видимо, его не услышит, ибо «живет за рекою» [1, с. 50]. В) район Гребного канала, ближе к улице Луговой.

6. А) Гомель. Б) парень («мальчик младый») выходит за ворота, «привзадумавши», едет на коне ко двору девушки – «Сашаньки милой», где происходит прощание перед «разлукой чажолой», а разлучает их «чуждо дальняя сторонка» и «молодая девчонка». В )район т. н. «Старого аэродрома».

7. А) Белица. Б) в королевской таверне «три друга сидять» – турок, поляк и сказок. Первый платит золотом, второй – серебром, а третий не платит вовсе, ухаживая за хозяйкой («Хаячкой манив») [1, с. 70; приложение 7]. В) В Новобелице. Возле какого-нибудь нынешнего ресторана или кафе.

8. А) Белица. Б) по мосту идет щеголь («детинка, не величек, до удал»), одетый в «голубой кавтан», «коленкорову рубашечку», «плисову жилеточку». В руке у него серебряный тросточек, к которому прикреплена «ленточка букетовая», которую ему «сударушка дала» [1, с. 113]. В) район кузнечного (кузнечного) моста.

9. А) Гомель. Б) сидя на камне посреди моря, горюет девушка и поглядывает на «быструю речушку». По» бережку » гуляют то отец девушки, то матери, но на просьбу снять ее с камня они отвечают отказом. Выручает ее только любимый – «миленький») — снимает «с камушку с белого» [1, с. 16]. В) Мельников Луг. Вполне возможен вариант фонтана.

10. А) Титенко. Б) Машенька недоумевает, почему любимый («милый друг») к ней заходит только в летнюю пору, а зимой нет. Кавалер же оправдывается, качая на то, что у него «шубочка все худенькая, ДТ сапожки без подбор». Маша обещает сходить «на рыночек, на базар» и купить ему зимние вещи [1, с. 103-104]. В) район Дворца культуры «Гомсельмаш».

11. А) Мильча. Б) девушка похваляется, что «с милым играла, ой и к любви дружка прозвела», что возлюбленный усаживал ее «за убранный столик» и «чай-кофию стакан наливав» [1, с. 128-129]. В) в идеале – Мильча.

Тот факт, что скульптурные композиции по мотивам сюжетов песен, записанных в Белице, мы предлагаем устанавливать за пределами нынешней Новобелицы, не должен смущать. Белица как предместье была присоединена к Гомелю в 1854 г. [7, с. 323], поэтому вероятности бытования песен по оба берега Сожа исключать нельзя. К тому же в нашей городской истории имеется яркий пример того, как определенное культурно-историческое явление, изначально связанное с Белицей, стало символом всего Гомеля – городской герб с изображением рыси.

Концептуальным единством и формированием кластеров

Все скульптурные композиции должны иметь либо некое концептуальное единство, либо единство отдельных компонентов (напр., постаментов, надписей-цитат из песен и т.д.). При этом оптимальным представляется вариант, когда композиции будут выполнены разными авторами. Каждая скульптура должна иметь свою изюминку, искорку, какое-нибудь нестандартное решение-то, что вызвало бы дополнительный интерес к скульптурам со стороны горожан и гостей Гомеля.

При серьёзном комплексном подходе каждая скульптурная композиция по мотивам сюжетов гомельских песен XIX в. могла бы стать ядром локального кластера, включавшего бы в себя другие элементы, которые бы работали на закрепление и дальнейшее сопровождение песенного образа в культурно-историческом пространстве города: 1) сувенирный магазин с разнообразной продукцией на тему конкретной песни (майки, авторские открытки, художественная фотография, продукция хенд-мейд и др.); 2) кафе с интерьерами, выдержанными в стилистике, близкой к сюжетным мотивам песни; 3) стрит-арт – художественная роспись фасада одного из ближайших к скульптурной композиции зданий; 4) работа уличного театра (хотя бы в выходные дни и на праздники) – нескольких актёров, которые бы разыгрывали сюжет песни; 5) работа сетевого ресурса – сайта, на котором бы имелась исчерпывающая информация о песнях, Е. Р. Романове, скульптурах и т.д. (его адрес или QR-код можно было бы разместить на специальных табличках возле самой композиции и на других объектах кластера).

Пой, пиши, маркируй

Как ещё можно актуализировать гомельские песни из «Белорусского сборника» Е. Р. Романова и тем самым обогатить культурно-историческое пространство Гомеля? Романов опубликовал только тексты песен, а о музыке к ним можно только догадываться. Однако это даёт широкое поле для творчества современных исполнителей и групп, причём не только тех, кто ориентируется на фолк или фолк-рок, но и на другие жанры. Кроме этого, по мотивам песен можно было бы создавать мультфильмы. Песенные сюжеты могли бы использовать и писатели для создания своих литературных произведений – от рассказов до романов. Колоритные слова из гомельских песен обрели бы новую жизнь в названиях магазинов, кафе, различных видов продукции.

Подобный алгоритм можно использовать для создания городских достопримечательностей на основе других элементов историко-культурного наследия Гомеля — легенд и преданий, сказок, литературных произведений, исторических событий.

Источники и литература

1. Романов Е. Белорусский сборник. Губерния Могилевская. Т. 1. Вып. 1-2. Киев, 1885.
2. Асветнікі зямлі беларускай: Энцыкл. Даведнік / Рэдкал.: Г.П.Пашкоў і інш. Мінск, 2001
3. Балахонаў С. Культурна-гістарычная прастора Гомеля і памяць горада (пастаноўка праблемы) [Электронны рэсурс]. – 8.07.2016. – Рэжым доступу: https://www.mazdzalina.org/kulturna-histarycnaja-prastora-homiela-i-pamiac-horada-pastanouka-prabliemy
4. Беларуская міфалогія: Энцыклапед. слоўн. / С. Санько і інш. Мінск, 2004
5. Галковский С. В Гомеле теперь есть памятник Паскевичу и его знаменитым собакам [Электронный ресурс]. – 23.09.2015 18:55. – Режим доступа: https://www.sb.by/gomelskaya-oblast/article/v-gomele-otkryli-pamyatnik-paskevichu-i-ego-znamenitym-sobakam-.html
6. Зігуля Н. І далі яму імя Магіслаў [Электронны рэсурс]. – 17.09.2015. – Рэжым доступу: https://zviazda.by/2014/10/56510.html
7. «Маяк» из 48 светящихся опор станет изюминкой обновленной набережной Сожа в Гомеле [Электронный ресурс]. – 23.09.2015 19:20. – Режим доступа: https://gp.by/category/news/society/news41843.html
8. Могилевская Ратуша [Электронный ресурс]. – 15.09.2015 20:05. – Режим доступа: https://mogilev.gov.by/ru/istoriya-goroda/926-3225-8-mogilev-mogilevskaya-ratusha.html
9. Потаева Г.Р., Федорцова Т.А. Туристский потенциал малых городов Беларуси и тенденции его освоения // Вестник БГУ. Сер. 2. 2006. №3. С. 121-126.
10. Урбанист Николай Прянишников о способах возрождения малых городов [Электронный ресурс]. – 10.09.2015 18:30. – Режим доступа: https://lenta.ru/articles/2015/09/06/pryanishnikov
11. Устьянцев В.Б. Культурно-историческое пространство крупного города: исходные структуры [Электронный ресурс]. – 25.09.2015 21:20. – Режим доступа: https://www.comk.ru/HTML/ustyancev_doc.htm

Примечание: статья обобщает результаты учебно-исследовательской работы «Гомельские песни» Белорусского сборника » Е. Р. Романова в контексте проблемы культурно-исторического пространства города», которую под моим руководством в 2015 г. исполнили Ирина Прохоренко и Наталья Сидоренко (11 кл.).

19 июля 2016